Глава первая третьей части
о том, как ввязываться в неприятности
о том, как ввязываться в неприятности
читать дальше
На новом месте я устроилась удивительно быстро. Родители пристроили ко мне в услужение «сестру нашей Гресси» – молчаливую женщину, которая недавно только оправилась после родов. Сначала я возражала против появления в моих покоях ребёнка, но моё мнение не было принято во внимание. Позже оказалось, что возражала я зря. Младенцев я себе представляла смутно, в основном по собственному опыту – сестрёнка была болезненным, капризным ребёнком, чуть что, заходившимся в крике. Дети бедняков, видно, созданы из другого теста: за всё время, которое «сестра нашей Грэсси» провела в соседней со мной комнате, я не слышала ни одного раздражающего звука.
Меня служанка, кажется, воспринимала как ещё одного ребёнка, и, похоже, даже более беспомощного, чем её собственное дитя. Во всяком случае, именно ради этого высказывания она нарушила обычное своё молчание, когда спустя полтора месяца работы личным секретарём Вереза Алапа я вернулась к себе, избитая, усталая, украшенная жестокими синяками и с трудом передвигающая ноги.
Первое время я не вылезала из кабинета начальника Ведомства, входя в дела и принимая просителей. Как и обещал Везер Алап, за протекцию мне полагались богатые подарки. Люди, прежде не считавшие нужным даже заговаривать со мной, заглядывали мне в глаза и как бы невзначай оставляли на столе деревянные дощечки. Им и невдомёк было, что очерёдность посетителей устанавливалась Везером Алапом (по крайней мере, первое время, пока я не научилась оценивать срочность каждого дела сама). Эти люди думали, что, именно подкупив меня, они были в назначенное время, не то пришлось ждать вдвое дольше. Сначала я смущалась, потом привыкла, а потом научилась радоваться подаркам.
Но, наконец, Везер Алап послал меня с каким-то делом в архив. Встреча с бывшими сослуживцами оказалась бурной.
– Да смилостивятся семь богов! – всплеснула руками служанка. – Леди Элесит, где ж видано-то такое! Кто это вас так?
Я неопределённо пожала плечами и тут же скривилась от боли. Служанка принялась стаскивать с меня карманьолу, а за ней рубашку. Руки мои, кажется, превратились в один сплошной синяк, и эту процедуру я вытерпела с большим трудом.
– Вас можно хоть ненадолго одну оставить? – возмутилась сестра Грэсси, догадавшись, наконец, о происхождении ушибов. – Леди Элесит, вы же девушка! Как вы теперь людям на глаза покажитесь?
– Как и они, – прошипела я. – Можешь мне поверить, они выглядят не лучше. Помолчи, пожалуйста, мне не до твоих упрёков.
Увы, примерно в том же духе высказался мой начальник на следующее утро.
– Леди этнограф Элесит, – неторопливо начал он, посматривая на мои синяки из-под кустистых бровей, – вы, конечно, помните закон, запрещающий дворянам кисти1 иметь при себе оружие и пользоваться им?
– Отлично помню, сэр Везер Алап, – проворчала я.
– И выполняете? – не отставал начальник.
– Разумеется, выполняю, сэр.
– В таком случае, потрудитесь объяснить, кто это вас так отделал, – предложил мне Везер Алап. – И по какому поводу.
– Разногласия, сэр, – пояснила я. Начальник поднял брови. – По вопросам карьерного роста.
– Очень интересно, – хмыкнул Везер Алап. – Могу я предположить, что на первом же замечании вы схватились за пенал, а на втором – пустили его в ход?
– На третьем, сэр, – поправила я, отводя взгляд.
– Что?
– На третьем замечании, сэр. На втором я предложила им взять свои слова обратно.
То есть на самом деле я посоветовала бывшим товарищам по несчастью немедленно проглотить свои гнусности, пока я не забила их обратно в их грязные глотки, но признаваться в этом я совершенно не собиралась.
– Им? – уточнил Везер Алап. – Я так понимаю, ваших противников было несколько.
Трое. Двое девушек из архива и один парень. С такими же, как у меня, голодными и злыми глазами, в которых начисто отсутствовала надежда. Но дралась я, конечно, не со всеми.
– Э-э-э... в разговоре – да, сэр. Но всерьёз мы поспорили, конечно, один на один.
И мне невероятно повезло, что я немного отъелась за пару дней и оттого двигалась чуть быстрее и ловчее. И успевала прикрывать лицо, в которое целилась бывшая приятельница. Оттого-то у меня руки все в синяках. По лбу и подбородку я схлопотала случайно, по собственной глупости отбив удар не в сторону, а прямо на себя. Как же они смеялись при этом...
– Вы, я надеюсь, понимаете, что ваше поражение бросает тень и на меня? Я уже не говорю о вашем внешнем виде.
– Да, сэр, – понурилась я. – Разумеется, понимаю, сэр.
– В таком случае, леди, почему бы вам не обзавестись новым пеналом?
– Сэр? – удивлённо переспросила я.
Пеналы нам выдавали при поступлении на службу в Ведомство и сурово наказывали, если мы их теряли или, что чаще случалось, ломали в драке. Представляли собой пеналы, по сути, кожаные тубы из нескольких слоёв толстой кожи, которая тщательно проклеивалась, и, кроме того, для жёсткости между слоями вставлялись железные штыри. По-моему, на них шли испорченные заготовки корабельных гвоздей, но точно сказать не берусь. Крышек было две – одна приделывалась наглухо, вторая закрывалась на неудобную застёжку (которая порой ломалась прямо в разгар драки, осыпая противника плитками краски и кисточками). Получившаяся конструкция была опасным оружием в умелых руках и довольно-таки неприятным – в неумелых. Все этнографы (как и другие мирные слуги короны) с первых же дней привыкали выхватывать пеналы при малейших признаках оскорбления, но далеко не все правильно представляли себе, что с ними делать дальше.
Где наше Ведомство брало эти пеналы, и что изменит новый – я не имела ни малейшего представления.
Везер Алап вместо ответа взял листок рисовой бумаги, кисточку, вывел несколько слов и протянул мне. Адрес и имя сапожника, делавшего, кроме прочего, кожаные вещи на заказ. Потом начальник окинул меня оценивающим взглядом, отцепил от пояса деревянные пластинки и протянул одну из них мне. Дубовую. Покраснев, я начала отказываться.
– Это не обсуждается, леди этнограф Элесит, – нахмурился Везер Алап. – Это вопрос вашего престижа в качестве моего личного секретаря. Займитесь немедленно.